Как всегда, большая тема возникла импровизационно, по следам переписки по поводу книг о музыкантах, в частности, об Э.Г. Гилельсе.
По поводу книг о Гилельсе; к сожалению, их немного: буквально – раз, два и обчёлся.
Вообще, это довольно странно, что о самых выдающихся наших пианистах не было достойных книг, не правда ли ? Уже после их смерти были выпущены книги о Гинзбурге, Флиере, Софроницком, Заке, Гринберг, даже о Юдиной, несмотря на всю одиозность этой фигуры для тогдашнего официоза.
И о Гилельсе и Рихтере тоже только после их смерти вышли масштабные, достойные, интересные книги, а при их жизни вышла буквально пара книжонок, явно не дотягивающих до масштаба этих двух фигур, волею судеб обречённых на вечное сравнение ввиду того, что они были современниками и почти ровесниками.
Довольно странное положение дел...
Я ещё могу понять, что биографию Рихтера власти БОЯЛИСЬ обнародовать во всех деталях, но биография-то Гилельса была вполне "лояльной" и вполне "советской", поэтому я не понимаю, что мешало написать большую книгу о члене КПСС и "передовом бойце советского культурного вторжения" нашего государства за рубежом (лидером коего был Гилельс) ? По всей видимости, такое положение дел объясняется тем, что никто из тогдашних музыкальных писателей не оказался на высоте поставленной задачи – ни в случае с Рихтером, ни в случае с Гилельсом.
Однако, говоря о Гилельсе, я всё же могу назвать любопытную книжку С.Хентовой 60-х годов "Эмиль Гилельс" (2-е издание).
В этой интересной книге многое изложено со слов Гилельса, но, к сожалению, это ясно лишь посвящённым, поэтому требует специального уведомления, дабы критические высказывания, размещённые в этой книге, воспринимались адекватно, т.е. как САМОкритика выдающегося пианиста, а не как критика С.Хентовой. Этот момент в книге обыгран довольно неуклюже и требует пояснений, каковые я и даю.
Другая действительно ценная и на настоящий момент единственно достойная Гилельса книга – это книга Л.Баренбойма "Эмиль Гилельс".
И ВСЁ !
Других книг, которые повествовали бы об ИСКУССТВЕ выдающегося пианиста, к сожалению, не существует. В последние годы я прочитал несколько книг, посвящённых разбору мелочных склок вокруг знаменитого имени – эти книги полны домыслов, но ничего действительно ЦЕННОГО, что способствовало бы хоть какому-то уяснению творческих устремлений Гилельса, они не содержат.
Странным для меня является прямое передёргивание фактов – к примеру, если в одной книге предполагается, что Рахманинов МОГ слышать Гилельса по радио, а также что Рахманинову МОГ кто-то рассказывать в 30-х годах о Гилельсе и высказывается ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ, что это имело место, хотя какие-либо доказательства отсутствуют, то в другой книге уже ПРЯМО утверждается, что Рахманинов СЛУШАЛ Гилельса по радио и что он провозгласил его своим наследником по рубинштейновской линии и даже вручил ему некий (ныне опять же утерянный) "диплом" и т.п. Это всё столь же поразительно, сколь и бездоказательно – и я прошу это иметь в виду: НИКАКИХ доказательств даже того, что Рахманинов вообще когда-либо слышал Гилельса вживую ли, по радио ли, НЕ СУЩЕСТВУЕТ.
Непонятна мне история и с медалью, привезённой в Россию Сатиной, двоюродной сестрой Рахманинова – при каких обстоятельствах она была передана Гилельсу, и куда при этом подевался диплом и т.п. Абсолютно непонятно.
В общем, "темна вода в облацех".
Самое интересное, пожалуй, то, что Гилельс и впрямь должен быть назван прямым наследником Рахманинова по рубинштейновской линии, каковым я всегда его считал – Эмиль Григорьевич является ярчайшим представителем т.н. "русской школы" в пианизме со всеми её характерными особенностями, даже чисто пианистическими, о которых так хорошо сказано в его беседах с Л.Баренбоймом. Об этом невозможно сказать коротко, это надо читать и тщательно обсуждать.
Поэтому на ваш вопрос, Кантилена, о книгах, посвящённых Гилельсу, которые следовало бы прочитать, я должен сказать определённо: НИКАКИХ достойных этого имени книг вы сегодня в продаже не найдёте.
Книгу Хентовой легко найти в библиотеке, а книгу Баренбойма я часто встречаю в букинистических отделах книжных магазинов (в библиотеке - само собой). Странно, что эта книга, самая достойная и самая информативная, разумеется, апологетическая, но не содержащая ни грамма вранья, книга честная, прямая, я бы сказал прямолинейная, даже во многом жестокая, полная опять-таки САМОкритичных высказываний Гилельса о самом себе (что ретроспективно многое объясняет и в книге Хентовой), до сих пор не переиздана.
Правда, я не уверен, что будучи переизданной, она не окажется окружённой современным конъюнктурным материалом, в котором опять будет сделана попытка представить Гилельса мрачным субъектом, затравленным тогдашней музыкальной богемой и загнанным в угол, который даже добрые дела боялся делать открыто; который, будучи коммунистом и частым и желанным участником партийных форумов (я лично помню его выступления с сонатами Бетховена на партмероприятиях), якобы больше всех беспартийных люто ненавидел советскую власть, компартию и ужасно страдал от этого "раздвоения личности". Как ни удивительно, но именно таким униженным и замученным он предстаёт в книгах современных его "защитников", которые всячески стремятся изобразить его "мучеником режима" и "жертвой музыкального окружения".
Я не думаю, что ТАКОЙ взгляд на Гилельса адекватен тогдашней реальности, а самое главное, что он способствует прояснению какой-либо "истины", касающейся его ИСКУССТВА.
Любая неправда, окружающая любое большое имя, вряд ли способствует возрастанию его славы.
Я намеренно не касаюсь вопроса сравнения Рихтера и Гилельса, поскольку не вижу для этого никакой почвы. Вот, к примеру, мы говорили о Д.К.Алексееве, но не приходит же в голову противопоставлять его Рихтеру и утверждать, что слава Рихтера как-то "помешала" Алексееву

))))
Смешно, ей-богу...
В моём понимании Гилельс и Рихтер редко пересекались – несмотря на "общеэпохальное" сходство, в деталях они были настолько РАЗНЫМИ, что мне даже не приходило в голову их напрямую сравнивать: у каждого была своя ниша. Конечно, существуют объективные критерии сравнения; в частности, те "защитники" Гилельса, кто постоянно посмертно сталкивает Гилельса и Рихтера (как будто то очень уж нужно тому или другому !), ужасно не любят говорить об оценке степени стилистической адеватности их трактовок и сравнивать объёмы их репертуаров

Для меня лично Эмиль Григорьевич навсегда останется олицетворениям ДЕРЖАВНОСТИ в искусстве: НИКТО и никогда не обладал теми признаками "державной игры" – монументальной, апологетичной по отношению к любым мелочам, для которой в классике не существовало ничего второстепенного, когда каждая деталь текста подавалась многозначительно, когда самая мелкая пьеса представала как сколок громадной музыкальной глыбы. Это относится в т.ч. и мелким формам - к Прелюдиям Рахманинова, и к Лирическим пьесам Грига.
В такой же манере исполнялись "Симфонические этюды" Шумана, что производило совершенно подавляющее своей грандиозностью впечатление, равного которому я не могу припомнить: именно в таком варианте произведение Шумана полностью оправдывало своё название!
Для выражения этого ощущения прекрасные слова нашёл выдающийся критик Г.М.Коган.
Цитата из Когана:
"Его виртуозность заставляет вспомнить легенды о Таузиге; она не «нравится», она подавляет; она стихийна, как волнующее - не взволнованное! - явление природы. Каменная кладка его широких и крепких построений действует на аудиторию неотразимо и радостно. Его ритм управляет людьми, волны его подъёмов чуть не смывают слушателей с места. В концертных залах мира можно-изредка - услышать темпы еще более быстрые, технику более искусную, более рафинированное знание инструмента; но редко какое самое изысканное пианистическое мастерство сумеет прозвучать, то есть быть услышанным после необычайно плотного, компактного, почти весомого звучания Гилельса.
Выдающийся интерес представляет дальнейший путь Гилельса. Иные упрекают его игру в недостатке тонкости, советуют внести в неё более многочисленные оттенки. Но пианистическая речь Гилельса не примитивна: она лапидарна. Дробная нюансировка только лишила бы ее стиля: нельзя бантиками украшать лавину".
Воистину, лучше не скажаешь ! Эти слова до такой степени точно передают и мои собственные ощущения от прослушивания его игры и в зале, и в записи, что представляются мне вполне объективными. И отнюдь не только применительно к одним лишь "Симфоническим этюдам", но и в отношении 29-й сонаты Бетховена, и в отношении 3-й сонаты Скрябина, и 32-х Вариаций на собств.т. Бетховена, и бетховенских концертов, и "Вариаций на т. Паганини" Брамса, и 3-го концерта Рахманинова, и его Прелюдий, и т.д. и т.п.
Любопытно тут то, что сам Гилельс, читая слова о "каменной кладке", как выяснилось впоследствии, огорчался, так как, по его словам, стремился к чему-то другому

Ну что ж, так бывает: стремишься к одному, а получается совсем другое, но разве получившееся не изумляет грандиозностью ?
В этом несоответствии желаемого и реально достигнутого я вижу вечную трагедию любого ищущего большого художника – когда и сам разрабатываемый материал, и физическая "плоть" интерпретатора, и устройство его психики – в данном случае стабильной, устойчивой – зачастую стихийно диктуют СВОИ законы, которые мало сообразуются с вербально выраженными пожеланиями самого творца.
Это может показаться парадоксом, но это так: если спросить любого выдающегося исполнителя о степени соответствия заранее мысленно предначертанного и реально достигнутого впоследствии, то мы почти никогда не услышим о 100% выполнения исполнительских планов. О 100% могут говорить лишь те, кого никак нельзя причислить к "великим", и в силу того, что их творческая планка попросту слишком низка

Планка Гилельса всегда стояла слишком высоко для того, чтобы он мог быть доволен собой – это ощущается и по его интервью Баренбойму, и по его исполнениям.
Кстати говоря, те, кто знаком с разными периодами его исполнительства, отмечают, что с годами он стал более требовательным к себе даже в чисто техническом плане – ближе к концу жизни он не позволял себе той чисто пианистической неотшлифованности, которая имеется в его исполнениях 40-50-х гг, а его трактовки стали ещё более монументальными и всё более напоминали "каменную кладку", т.е. из этой особенности выросло то, что позже назовут "державностью" его игры.
У Эмиля Григорьевича получалось далеко не всё из того, что он играл. Так, далеко не все сонаты Бетховена можно назвать "выдающимися" исполнительскими образцами, то же относится и к "15-ти вариациям с фугой" – всё же Гилельсу явно недостаёт ощущения ПАУЗ как части музыки в этом монументальном произведении. Далеко не все записанные произведения Шопена прозвучали у него убедительно, 4-я соната Скрябина относится к его неудачам, да и 3-я тоже – отнюдь не образец стилистической чистоты, как и многое другое.
Зато концерты Шумана, Грига, Рахманинова, 1-й концерт Чайковского, "Симфонические этюды", 32-вариации и "Патетическая" Бетховена, концерты Брамса, Рапсодии Листа, Прелюдии Рахманинова – это всё большие его удачи, с которыми он навсегда вошёл в историю мирового пианизма, и именно за эти исполнения мы его любим и ценим.
Дискография Гилельса с ДоРеМи:
http://www.doremi.com/DiscGilComp.htmlА вот те произведения, которые я считаю ключевыми для понимания искусства Э.Г. Гилельса и которые я хотел бы особо выделить в представленной дискографии:
Бах:
Prelude and Fugue in D, BWV 532 Arranged by Busoni
Бетховен:
1-2-3-4-5 концерты, 32 вариации c-moll, сонаты: №№ 5,8,14,21,26,29.
Брамс:
1-2 концерты, фантазии соч.116, Вариации на т.Паганини (1 тетр),
Шопен:
1-я Баллада, "Анданте спианато и больш.блест. полонез", 1-й концерт, 3-я соната
Дебюсси:
Сюита "Pour le Piano"
Григ:
концерт (особенно с Берглундом) и Лирические пьесы
Лист:
рапсодии 2,6.9,15. Испанская рапсодия
Метнер:
сонаты g-moll и a-moll (соната-воспоминание)
Мендельсон:
1-й концерт и Этюд a-moll (соч. 104)
Моцарт:
концерт 21, Фантазия d-moll, соната B-dur
Пуленк
Concert Champetre for Piano and Orchestra in D
Прокофьев
Concerto No.3 for Piano and Orchestra in C, Op.26
сонаты №№ 2,3,8
March from "The Love of Three Oranges", Op.33
Prelude in C, Op.12/7
Мимолётности (не все играны)
Рахманинов
3-й концерт, прелюдии, транкрипции
Сен-Санс
Concerto No.2 for Piano and Orchestra in g, Op.22
Шуман:
концерт, Арабеска, "Карнавал", "Контрабандист", пьесы соч.23, пьесы соч.32, соната №1 fis-moll, "Симфонические этюды", Токката
Скрябин:
3-я соната
Шостакович:
2-я соната, Прелюдии и фуги (избранные)
Стравинский:
"Петрушка", адажио из "Аполлон Мусагет"
Чайковский:
1-й концерт с Метой, пьесы. соч.19, соната cis-moll