Мне наши театральные процессы обобщенно видятся так:
1)1920-начало 1930х - Торжество мейерхольдовщины и вялое сопротивление ей со стороны традиционных постановщиков. Среди тех, кто был ближе к традиционным, но при этом были весьма изобретательны и способны на эксперимент - Баратов и Лосский. О них артисты отзывались очень высоко, как о режиссерах, умевших добиться нужного яркого эффекта, не превращая певцов в марионеток.
Актуальщина имени Мейерхольда была обусловлена политикой и ничем другим. Если бы Мейерхольд не нашел общий язык с Троцким и Луначарским и его стиль не был объявлен "знаменем революционного театра" , он был бы знаменит как единственный в своем роде, а вовсе не глава течения. По политическим причинам другие режиссеры были вынуждены равняться на Мейерхольда, даже если этого не хотели. В результате, этот период проклинают многие оперные артисты,(особенно те, кто работал с последователями , а не с самим Мейерхольдом) а публика сбегала со спектаклей.
2) В 1930х постепенное наступление соцреализма, вызванное опять же политической борьбой Сталина с троцкизмом и старыми большевиками. Одновременно это была подгонка театра под вкусы Сталина, который, как известно, не любил ничего непонятного.
Сталинская политика вылилась в подавление необыкновенного расцвета и разнообразия драматического театра, в казни режиссеров и разгон лучших трупп.
Для оперы это направление обернулось тем, что артисты смогли наконец отдохнуть от мейерхольдовщины, а постановщики делали спектакли, в которых выдающиеся артисты могли раскрыть свою индивидуальность. Известно, что Онегин Покровского был разным, в зависимости от того, кто пел - Лемешев, Козловский, Орфенов. То же самое было с Годуновым, Фаустом и.т.д.
Кроме того, выдающиеся дирижеры были об этих постановках высокого мнения, как о профессиональных и соответствующих музыке в высшей степени. Публике нравилось, что было проверено кассовыми сборами. Ошибочно считать, что в СССР сборы не были важны. Неприбыльные спектакли снимали.
Спецификой того периода было переключение всего внимания и сил на "программные" постановки, вроде Годунова, Хованщины, Ивана Сусанина, на советские оперы. Лирические и романтические оперы часто оставались почти без режиссуры, на уровне середины 19века.
К 1948 реализм становится все более социалистическим.Жданов заявил, что "искусство должно быть красивым и изящным". Так как эти слова подкреплялись соответствующими постановлениями и карательными мерами, то вскоре стало доходить до абсурда. Козловский негодовал, когда в Фаусте фонтан на сцене, со страху перед партией и правительством, подключили к водопроводу. Он справедливо видел в этом уже гипер-реализм, и написал несколько статей о том, что реальность в опере своя, особая. За что и получил по голове в целой серии ответных статей. Позже, в 1960х против гипер-реализма и натурализма в опере выступил и Лемешев. При этом оба они были высокого мнения о Баратове и Лосском.
На соцреализме сказалась не только сталинская диктатура, но и предыдущие революционные годы. Дело в том, что все декоративное направление в лице таких художников как Головин, Коровин, Бакст, Билибин, было выдавлено за границу, что лишило наш соцреализм многих красот и оттенков.
3)1960-80 в Большом это царство Бориса Покровского, очень разнообразно работавшего диапазоне от Онегина 1944 года до постановок с элементами актуальщины. Но главное в том периоде другое - уход артистов и дирижеров старой школы, смена политики и постепенное падение железного занавеса.
Борис Хайкин еще в 1970-80е стонал от скандированной механической или наоборот "придыхательной" дикции многих певцов, понижения уровня их культуры, непонимания того, что делают на сцене и что поют. Годунов Баратова еще шел , но многие артисты и хористы уже не понимали, что они там играют. Не потому, что постановка устарела, а от неспособности работать на уровне предыдущего поколения. В его книге есть выразительные примеры (если надо приведу) .
С падением железного занавеса "народная идеология" по закону маятника качнулась в противоположную сторону: чем больше пропаганда твердила "Советское - лучшее", тем больше верили, что все лучшее на западе. Процесс политический и вполне естественный, но как вся политика в искусстве, приводящий к дурацким результатам.
Советская пластиночная промышленность не переиздавала лучшие записи великих певцов, сами они уже ушли со сцены. Среди интеллектуалов и учеников консерваторий сформировалось "бунтарское" а по сути идиотское мнение,основанное на незнании материала, что все советские певцы второсортны и провинциальны. Старые постановки, переставленные без понимания того, что в них было изначально заложено, были почти мертвы. соответственно, создалось еще одно высокоинтеллектуальное мнение, что все постановки советского периода - беспомощный нафталин. (Скажем, переставленный в 2000 году Онегин Покровского - всего лишь тень того, что было, даже без лучезарного воздействия Коли Баскова. Покровский был почти слеп, и сходу заметно, что декорации Вильямса, как бы точно перерисованные, на самом деле были сильно опошлены и похожи иногда на современную новогоднюю открытку. Но интеллектуалы наши конечно ужасаются "нафталином" в принципе.) То есть опять, не живой, а политический взгляд на искусство прошлых лет.
4)Ну и наконец, наше время. Если не брать в расчет страшное воровство и пиление бюджета, то остается опять же политика в искусстве - движение маятника в "антисоветскую" сторону еще не прекратилось.
Гергиеву на все движения плевать, он человек конкретных целей и действий - поставить как можно больше всего - что и делает. Поэтому в Мариинском театре проблем не будет с репертуаром, пока он у власти.
Десятников же типичный представитель тех, кого я считаю безмозглыми интеллектуалами, потому что для него вопрос моды в культуре слишком важен, хоть он и не подросток. Он явно относится к компании людей, очень боящихся совка. Во всех их речах эта боязнь проходит красной нитью ("эта страна") как и тема страшного, пыльного, непонятного советского нафталина. Самое гениальное в этом то, что они судят об искусстве "головным" образом, мысленно проверяя, что идеологически модно и хорошо, а что нет. Все , что связано с эмоциями, что трогало публику в 1940е в исполнении лучших артистов, им неизвестно и недоступно. Автоматически в категорию страшного совка у них попадают русские оперы. Естественно, ведь все помнят увешанных орденами народных артистов, их исполнявших, а заодно исполнявших песни типа "Широка страна моя родная". И эти страшные политические видения напрочь перекрывают в нежном мозгу возможность посмотреть на старые постановки живым взглядом. Какой "Иван Сусанин", если его пел орденоносец Михайлов, любимец Сталина и партийный человек. Что там может быть хорошего, и мог ли Михайлов хорошо петь и играть, если не учился в Италии и на запад не выезжал?На соседнем форуме мне почему-то пришлось долго доказывать, что диктатура Сталина и советские певцы - это разные вещи. У людей в представлении все это напрочь слиплось в одну непривлекательную серую массу, и туда же угодили русские оперы.
Поясню, что я терпеть не могу все что связано со сталинизмом и в упор не вижу великого блага для культуры от правления Сталина. Без революции не было бы мейерхольдовщины, и тогда массовый соцреализм не был бы нужен, развитие шло бы естественно. Но одно дело режим, который можно костерить сколько угодно, другое - выдающиеся артисты, дирижеры, режиссеры, честно работавшие, независимо от режима. Определенно, тем, кто считает себя интеллектуалами политика пока что застит глаза. Политика ассоциируется с эстетикой, а с таким кривым зрением подходить к руководству театром нельзя.
Опять же преимущество Гергиева как руководителя в том, что он не политизирован, у него здоровый подход.
Не согласна с Predlogoff насчет какого-либо заговора против русского искусства - на мой взгляд это чисто-русская дурь и проклятое идеологическое движение зигзагами от одной крайности в другую. Но соглашусь, что Десятников, конечно считает русскую оперу малость "не комильфо", в отличие от такого "престижного" названия как Воццек. Общее мнение , так сказать, десятниковской компании колумнистов Open Space, и каждый из колумнистов боится сдать позиции перед другими, показать, что его вкус недостаточно рафинирован. Туда же смотрит и компания обслуживающих театр журналистов, и вместе получается такое идеологизированное жужжание людей, высоко вознесшихся над быдлом. Но при этом не понимающих, о чем говорят. "Быдло" тем временем все больше погружается в сталинизм, и нашим интеллектуалы на самом деле теряют время. Вместо того, чтобы хорошо восстановить старые постановки, или хорошо их переставить, и тем самым избавить их от налета идеологии, они акцентируют идеологические проблемы , вызывая народную злость и дискредитируя себя все больше. Десятников прав - за черняковского Годунова убьют, и поделом.
Актуальщина тоже представляется как идеология - веяние свободы со свободного запада, в то время как на западе все уже давно плюются от этого веяния. Длинные беседы о том, кого из режиссеров надо бы убить, и кто где в последнее время орал "БУ" я читала на Opera-L и не только там.
В результате наши яркие выдающиеся интеллектуалы как никто другой умеют создать болото хуже советского. Причем с тем же пафосом - несут они, мол, свет в массы. Если советское болото выражалось в чрезмерных ограничениях при наличии все же выдающихся спектаклей и артистов, то современное российское актуальное болото - это сниженный уровень профессионализма и тотальное отстуствие понимания материала (Черняков, в общем способный режиссер - тому пример).
