Послушал 1-й концерт и квинтет Брамса в исполнении Петра Лаула и Сергея Кузнецова.
Оба исполнения заслуживают внимания.
Пётр Лаул сыграл 1-й концерт Брамса в ярко-романтической манере: пианист охотно и смело брал на себя симфоническую инициативу и в этих моментах не жалел ф-п звучности, соревнуясь в красочности и силе звучания с оркестром; а в лирических моментах демонстрировал изысканность звука и утончённость своей тембровой палитры. Чисто пианистически Концерт был сыгран вполне достойно, хотя в профессиональном отношении у Петра часто наблюдается примерно та же особенность, которая была присуща, например, Шнабелю или отцу и сыну Нейгаузам: вряд ли у них у всех качество игры зависело от прилежности занятий и количества часов, проведённых за клавиатурой; оно зависело, скорее, от высоты индивидуального природно-технического "потолка", от общего физического и психологического состояния музыканта в момент выступления, от степени его мобилизованности. То же самое и у Петра - когда "всё в порядке" и музыкант целиком сосредоточен на музыке, чисто пианистические шероховатости уходят на второй план и уже не имеют какого-то основополагающего значения для восприятия целого; должен сказать, что как музыкант П.Лаул всегда заметно сильнее, чем как пианист, если иметь в виду чисто ремесленную сторону дела.
Для себя я отметил, что игра пианиста сделалась более раскрепощённой, хотя ещё несколько лет назад мне приходилось наблюдать, как на протяжении выступления – это был скрябинский вечер – пианистический аппарат всё более зажимался и пианист с трудом управлял музыкой, которая шла как бы "автоматически", без должной широты дыхания, словно бы "сплошным потоком" под каким-то принуждением. Получался фонический монолит, когда звук за звуком, фраза за фразой всё было упаковано столь плотно, почти без пауз и цезур, что порождало ощущение скованности и зажатости. В Концерте Брамса такого ощущения не было – хотя темпы были весьма бодрыми, пианист никуда не торопился, не спеша вылепливая форму и уснащая музыкальный поток выдержанными паузами, что придавало ему широту дыхания и вызывало ощущение большого пространства, вольного простора. Возможно, в этом деле ему способствовал дирижёр !
