25.07.2010
Музыкальный перфекционизм на фоне режиссёрской пустоты.
Премьера «Бала-маскарада» в Михайловском театре.
Кирилл Веселаго
http://www.operanews.ru/10072501.html«Бал-маскарад» в Михайловском ещё раз подчеркнул общемировую проблему – это кризис оперной режиссуры. Сегодня среди постановщиков оперы почему-то в чести дремучий непрофессионализм, вызывающий цинизм и обязательно – нечто вроде лёгкой «придурковатости», и если раньше это было характерно, в основном, для театров Германии и Франции, то теперь кризис охватил всю планету.
Постановка Андриса Жагарса – удачливого ресторатора и директора обнищавшей Латвийской оперы – абсолютно пуста:
http://www.classicalforum.ru/index.php?topic=707.msg42598#msg42598В премьерном спектакле (ваш покорный слуга посетил оба, 21 и 23 июля) в качестве «тяжёлой артиллерии» была задействована меццо-сопрано из Мариинки Лариса Дядькова, которая и оправдала все надежды, блестяще спев партию Ульрики. Наталье Бирюковой в этой роли на втором спектакле, пожалуй, немного не хватило сценического опыта и куража.
Вообще, с так называемыми «вердиевскими» голосами в Михайловском (как, впрочем, и в любом отечественном театре) пока туговато: Дмитрию Головнину, певшему Густаво на премьере, немного не хватило объёма голоса (кстати, в последнем акте, когда он перестал форсировать, голос и по тембру, и по объёму зазвучал значительно лучше). Превосходный вокал (хотя ещё без надлежащего блеска и проработки «мелкой» вокальной техники) показал в этой партии на втором спектакле тенор Фёдор Атаскевич – недавний «пришелец» в труппу с Дальнего Востока.
Роман Бурденко (Ренато), привыкший поражать всех роскошным объёмом своего голоса на больших и малых вокальных конкурсах, к сожалению, оказался явно не готов к столь серьёзной партии на оперной сцене: артисту категорически не хватает сценической харизмы, движется он очень неуклюже, а глаза его пусты. Кроме того, у Бурденко есть проблемы с пением на piano. Дмитрий Даров, певший Ренато на втором спектакле, сумел показать не только хороший вокал, но и масштаб и глубину личности своего героя.
Надежде Кучер, певшей Оскара на втором спектакле, пока не хватает вокального блеска и точности в интонации, темперамента, актёрской свободы и естественности в сценическом поведении – иными словами, всего того, чем в избытке обладает Наталья Миронова, исполнившей роль пажа на премьере.
Мария Литке очень хорошо спела Амелию на первом спектакле, хотя и сделала это несколько «по-русски»: в её голосе частенько (особенно выше «фа» и «соль») прорывались какие-то скорбные «бабьи» нотки – если не «саратовские страдания», то уж точно какой-то «плач Ярославны». Певица несомненно прогрессирует и в сценическом поведении: она как будто «оттаяла», и даже в такой «недопостановке» сумела наделить свою героиню убедительными и трогательными чертами. Голос Марины Трегубович (вторая Амелия) звучал более округло и «по-итальянски»; кроме того, она приятно удивляет богатством своей палитры динамических и тембровых оттенков.
Превосходно показали себя и исполнители ролей второго плана: Юрий Мончак (Самуэль), Михаил Казанцев (Том) и Андрей Жилиховский (Сильвано).
«Бал-маскарад» стал, пожалуй, первым премьерным спектаклем новейшего времени в Михайловском, где хор ни разу не разошёлся с оркестром; кроме того, текст у хора потерял «кашеобразность»: все слова были прекрасно различимы.
Главным героем обоих спектаклей, безо всякого сомнения, стал оркестр: явив слушателям подлинно вердиевский драйв и превосходный акустический баланс «сцена – яма», коллектив за минувший сезон обрёл глубину и тембровое единство звучания струнных, безупречный баланс групп оркестра и аристократично-приглушенный блеск медных духовых. Под руководством своего главного дирижёра Петера Феранеца оркестр сумел выработать такие благородство и, если угодно, «породу» звука, что теперь может абсолютно на равных конкурировать с оркестрами ведущих оперных театров Европы.
